Мы охарактеризовали две новейшие геодинамические гипотезы, основанные на определенных физических концепциях, но включающие на своем «геологическом выходе» представление о поверхностных тектонических процессах. При рассмотрении этих гипотез и в связи с ними мы коснулись некоторых вопросов «тектоники литосферных плит».
Прежде чем перейти к этой очень популярной концепции и другим современным воззрениям, следует обратиться к предшествующим концепциям, которые, естественно, являются историческими звеньями в развитии новых представлений. Ради достижения некоторой терминологической системности в противоположность новой можно говорить о старой глобальной тектонике, определяющей собой понятие синтетическое, объединяющее множество как просто различных, так и противоречивых гипотез. Новая глобальная тектоника имеет глубокие корни в старых как мобилистских, так и фиксистских вариантах. Большой опыт прошлого, огромный арсенал идей наших предшественников мы используем наряду с новым опытом и новыми идеями. Научные достижения прошлого являются фундаментом (хотя и фундамент порой приходится ремонтировать, расширять и укреплять; а для этого существуют новые факты, появляющиеся в изобилии) современных концепций, продолжающих, а также отрицающих прежние концепции и призванных служить фундаментом будущих концепций, которые также будут их продолжать и отрицать. Начнем с контракционной гипотезы, которую А.П. Карпинский назвал счастливейшим завоеванием научной мысли. Ее основоположником был Ж. Эли де Бомон. Она была им предложена в 1829 г. и целое столетие почти безраздельно владела умами геологов. Ею широко воспользовался Эдуард Зюсс, опубликовавший в 1875 г. работу «Происхождение Альп» и утвердивший в этой же работе важнейшие представления о неоднородности земной коры. Именно на альпийском материале возникло течение «наппизма», объясняющее огромные шарьяжи Альп контракцией Земли. Контракционная гипотеза связана с космогонией Канта-Лапласа, представлениями об изначально огненно-жидкой Земле, ее постепенном остывании и сжатии, образовании охлажденной сравнительно тонкой коры, которая на жидком субстрате сжимается по мере уменьшения объема Земли, образуя на ее поверхности складки горы — наподобие сморщивания кожуры печеного яблока. Отметим, что в отличие от гипотез В.П. Мясникова и Е.В. Артюшкова контракционная гипотеза не полностью геоцентрична, так как предполагает воздействия на Землю космоса, создающие условия для охлаждения Земли и в этом смысле постоянно действующего на нее и обусловливающего ход ее тектонического развития.
Неповсеместность и причудливость расположения складок, наличие пространных равнин и вытянутых прямолинейных и изогнутых горных цепей привело Э. Зюсса к введению понятий об устойчивых (плиты, платформы, протогены) и неустойчивых (орогены, складчатые зоны) участках земной коры. В 1859 и 1873 г. американцы Д. Холл и Д. Дэна ввели понятие геосинклиналей. На этой основе впоследствии развилась теория геосинклиналей, которую можно считать порождением контракционной гипотезы и которая «овеществила» тектонические формы, наполнив их горнопородным содержанием, и дала начало учению о геологических формациях. Теория геосинклиналей и связанное с ней учение о формациях пережили породившую их контракционную гипотезу и до сих пор служат теоретической основой поисков полезных ископаемых, во всяком случае, в пределах континентов и шельфов. Так же как и рассмотренные выше концепции (В.П. Мясников, Е.В. Артюшков), контракционная гипотеза не обошлась без «стыковки» теоретических представлений физического толка (охлаждение и сжатие Земли) и поверхностного геологического рисунка. Однако в те времена представление о строении глубин Земли (модель глубинного строения) и о поверхностной тектонике (признание исключительной роли складчатости) были настолько просты, что «стыковка» не встречала никаких затруднений и была безупречно логична.
Что же привело к изживанию контракционной гипотезы? Конечно, не установление эпейрогенических (а также колебательных, что не совсем одно и то же) движений, которые объясняются гипотезой изостазии, хорошо уживающейся с контракционной. Гипотеза Эри и Пратта с их уравновешивающимися, по вертикальным размерам близкими к мощности земной коры (пока еще не точно отвечающей современному пониманию этого слова) блоками, плавающими на подвижном субстрате, находилась в полном соответствии с представлением об остывающей и сокращающейся Земле с тонкой корой. Отметим, что понятие изостазии в свете современных представлений должно быть чрезвычайно расширено и распространено на большие объемы Земли, возможно, ее мантию в самом широком диапазоне ее реологических свойств. Действительно, мы должны считаться с возможным распределением плотностных неоднородностей на разных уровнях и изостатическими движениями в довольно широких пределах их скоростей и амплитуд, регулируемых динамичным рельефом Земли. Ho это применительно к современному уровню знаний. Во времена же господства контракционной гипотезы представление о контракции касались самой поверхностной оболочки Земли — ее коры. Представления об орогенических и эпейрогенических движениях, идеи Г. Штилле — все это еще укладывалось в рамки контракционной гипотезы; ей совершенно не противоречат ни «овалы» В.В. Белоусова, ни открытие радиоактивного распада.
Контракционная гипотеза перестала быть эффективной в научном смысле, как только была подорвана ее основа — представление о жидком состоянии недр Земли. Ho здесь, конечно, нельзя говорить о банкротстве контракционной гипотезы, как это писал В.В. Белоусов в 1948 г., или ее крушении, как писал В.Е. Хайн в 1964 г.; это было не банкротство или крушение, а благородное отмирание мощного научного организма, породившего изобилие научных идей и свершений, сыгравшего огромную роль в развитии геологии и тектоники. Кстати говоря, изживание контракционной гипотезы можно рассматривать как негативное явление в развитии тектоники, так как связь тектонических явлений с космосом стала как бы совершенно несущественной, и умами геологов надолго завладел геоцентризм. Земля стала рассматриваться как замкнутая система, а научное мировоззрение геологов-тектонистов, естественно, стало ограниченным. He спасли положения мобилистические концепции, так как в них фигурировала только кинематика и не был разработан механизм.
С установлением твердого состояния мантии, получением доказательств прохождения продольных волн до границы ядра и мантии, в особенности в связи с открытием глубокофокусных землетрясений, стали быстро устанавливаться признаки доминирования вертикальных движений. И хотя давно уже было хорошо известно по данным поверхностным нивелировок и триангуляций, что горизонтальные смещения земной поверхности в 2—4 раза превышают ее вертикальное смещение, вертикальные движения стали признаваться безусловно ведущими, а горизонтальные — их производными. Сложившееся положение надо связывать с тем, что по тогдашним представлениям не было такой жидкой и маловязкой оболочки, которая могла бы обеспечивать горизонтальные смещения. Переходная зона ядро — мантия, через которую не проходили поперечные волны и которая поэтому рассматривается как жидкая, была слишком далека от поверхности Земли, чтобы как-то контролировать происходящие вблизи нее тектонические процессы, чтобы генерировать первичные горизонтальные движения. Данное направление в тектонике, основывающееся на признании отсутствия жидких или высокопластичных оболочек в мантии, получило название фиксизма. Можно считать, что фиксизм господствовал в тектонике с 30-х по 60-е годы XX в.; с ним тесно связаны развитое А.В. Пейве учение о глубинных разломах, концепция унаследованности тектонических форм Н.С. Шатского; с позиции фиксизма положение материков оставалось постоянным. Унаследованными были также основные структурные формы — антеклизы, синеклизы, щиты, в значительной степени геосинклинальные системы и т. д.
Представление о приоритете вертикальных движений было связано с успешным развитием анализа мощностей, причем, по-видимому, упускалось из виду, что такой анализ дает представление только о вертикальной компоненте движений, вопрос же о горизонтальной компоненте остается открытым.
Что касается причин вертикальных движений, то в качестве их рассматривались самые разнообразные, совершенно гипотетические внутримантийные и внутрикоровые процессы. Представления о причинах вертикальных движений высказывались В.В. Белоусовым (радио-миграционная гипотеза), Э. Хаарманом (ундационная гипотеза, геотуморы), Б. Виллисом (астенолитная гипотеза).
Еще до утверждения фиксизма в эпоху господства контракционной гипотезы появилась мобилистская гипотеза Е.В. Быханова. Она была опубликована им в 1877 г. в сочинении «Астрономические предрассудки и материалы для составления новой теории образования планетной системы». В этом произведении указывалось, что в очертании материков земного шара замечается следующее: западные берега Европы и Африки почти параллельны восточным берегам Америки. В большинстве случаев заливам берегов Старого Света соответствуют выдающиеся в море части материков восточных берегов Америки и наоборот. Это сходство, по мнению Е.В. Быханова, объясняется тем, что материк Атлантида (существование которого предполагалось на месте Атлантического океана) не погрузился под уровень океана, а отодвинулся, представляя собой Америку. Как отмечал Б.Л. Личков, Е.В. Быханов почти на полстолетия опередил разработку И.Ф. Тейлором в 1910 г. в Америке и А. Вегенером в 1912 г. в Западной Европе гипотезы о раздвижении материков.
Мы не можем сказать, что гипотеза Е.В. Быханова была развита А. Вегенером. Просто он о ней ничего не знал. А наши ученые — геологи тех времен, тщательно изучая труды западноевропейских ученых, не обращали внимания на то, какие научные гипотезы зреют и появляются на свет в провинциальных городах России. Е.В. Быханов был скромным учителем пения, и если бы геологи своевременно подхватили и развили его взгляды, то гипотеза А. Вегенера не представила бы собой сенсации. Получилось так, что лавры родоначальника мобилизма, сыгравшего важную роль в развитии тектоники, достались не специалисту геологу, а знатоку атмосферы.
А. Вегенер, крупный специалист по термодинамике атмосферы, в 1912 г. впервые сформулировал «гипотезу перемещения», т. е. представление о значительных горизонтальных перемещениях материков. Он много работал над шлифовкой своей гипотезы и расширением ее аргументации при подготовке второго и третьего издания своей книги. Третье издание вышло в русском переводе в 1925 г. под названием «Возникновение материков и океанов». В сущности ни о каком «возникновении» в ней речи не идет, и понятно, что в предисловии редактора перевода книга эта именуется «Происхождение материков и океанов», что в большей степени соответствует ее сущности.
Работа А. Вегенера положила начало мобилизму (до этого существовали мобилистические концепции Е. В. Быханова и других, но мобилизм как направление в тектонике тогда никак не оформился), а следовательно, фиксизму, который и раньше существовал, но сейчас впервые обозначился как противоположность мобилизму. Сосуществование этих двух больших групп гипотез — мобилизма и фиксизма — привело к постановке и решению ряда важных в теоретическом и практическом отношениях геологических задач.
Карты палеотектонических реконструкций А. Вегенера показывают, что в его представлении в конце карбона при контактном еще расположении материков их общая фигура представляет собой круг, окружность которого одновременно служила границей большего круга, окаймляющей Мировой океан. При расплывании континентов описывающая их окружность увеличивалась, а ограниченные ею круги океана (теперь Тихого океана) уменьшились. Таким образом, океан и до и после раздвижения материков приблизительно соответствовал кругу на шаре.
Предполагаемое на основе палеогеографических и историкотектонических построений постоянство геологических границ, а следовательно, и фигуры Тихого океана можно понимать как в метрическом, так и в топологическом смысле. Последнее надо подчеркнуть, имея в виду существование мобилистских гипотез, которые, как и всякие гипотезы, трудно доказать и трудно опровергнуть. При топологическом подходе к фигуре Тихого океана ее можно считать инвариантной по отношению к мобилистскому и фиксистскому подходам, а значит, исследования геологии Тихого океана не обязательно подчинять только одному из них.
О борьбе между сторонниками гипотез устойчивости континентов и их больших перемещений Э. Арган писал: «Устойчивость — не теория, но отрицательный элемент, общий для нескольких теорий. При внимательном рассмотрении она является отрицанием проблемы, которая и является проблемой подвижности, определение устойчивости возможно только в связи с этой последней проблемой. В сущности она не может быть показана и утверждена; это удел всякой идеи, рассчитывающей на отсутствие доказательств». Если мы возьмем зеркальное отображение этой смелой мысли и вложим его в уста фиксиста, то фиксизм и мобилизм будут «в расчете». Топологические преобразования фигур не могут быть доказаны ретроспективными реконструкциями и не должны влиять на ход геологических исследований. Исключение представляют отдельные разломы и сдвиги, реконструкции движения по которым следует признать возможными.
Главное в гипотезе Вегенера — это значительные горизонтальные перемещения материков подобно плавающим в воде льдинам или айсбергам. Роль льдин выполняют мощные сиалические сооружения (пластины) континентов, а роль воды — вязкая или жидкая, но более тяжелая симатическая оболочка, слагающая дно океанов. «Совокупность положений теорий и перемещений основывается на признании определенного взаимоотношения между океаническими впадинами и материковыми глыбами, причем в основу кладется представление, что они по своей природе глубоко различны. С одной стороны, мы имеем материковые глыбы, толщина которых равна приблизительно 100 км и которые плавают в массе иного состава и выступают из нее километров на 5, с другой, — это дно морских впадин, где масса эта остается непокрытой».
Согласно гипотезе, «при продвижении на запад обеих Америк их передний край был смят сопротивлением древнего глубоко охлажденного, а поэтому сильно противостоящего боковому давлению дна Тихого океана в грандиозную цепь Анд. Совершенно так же и на передней, относительно движения, стороне Австралийской глыбы, к которой относится отделенная от нее очень мелким морем Новая Гвинея, находится молодая цепь Новогвинейских гор... Восточный берег (Австралия. — Ю.K.) был все время передним краем. В то время образовалась складчатая цепь Новой Зеландии, находившейся непосредственно впереди этого берега». Так решалась проблема складкообразования (горообразования) по берегам Тихого океана.
Идея А. Вегенера возникла в результате длительного развития соответствующих взглядов. У А. Вегенера много предшественников, которых он перечисляет в своей книге и приводит необходимые библиографические данные. Это работы К.Ф. Льотенгольца-Фрнгольберга, Д. Крейсгауэра, Г. Бетстойна, в которых «наряду со многими нелепостями все-таки дается представление о больших горизонтальных перемещениях материков», Шварца, В.Г. Пиккеринга, связывающих перемещения Америк в западном направлении с отрывом Луны от Земли в районе Тихого океана, И.Ф. Тейлора, рассматривающего в отличие от А. Вегенера Средне-Атлантический вал как результат опускания части материковой глыбы.
Истоки представления о геологической разнородности континентов и океанов относятся к середине XIX в., ко времени, когда было установлено явление изостазии. Эри и Пратт в 1855 г. независимо друг от друга предложили свои, теперь широко известные, модели изостазии. Согласно модели Эри, земная кора расчленялась на блоки, которые погружались на разную глубину в вязкий или жидкий субстрат. Такая модель была очень хороша для наглядного отображения природной сущности изостазии, но была, как и всякая модель, в известной мере условна. Так, сейчас мы представляем себе, что изостазия — это равновесное состояние приповерхностных земных масс, располагающихся выше «поверхности компенсации», в которой давление горных пород одинаково осуществляется в твердой среде. Положение уровней компенсации совершенно неясно. Однако представление о твердом и жидком слоях, принятое Эри, было применено ко многим геотектоническим гипотезам и, в частности, к представлению о свободном плавании материков по океаническому субстрату, а также к представлению о так называемой «океанической коре».
Исходным пунктом гипотезы А. Вегенера послужило совпадение берегов Атлантического океана при рассмотрении Мировой карты. Тихий океан к этой исходной предпосылке гипотезы прямого отношения не имел. Вопрос о том, что же делалось под дном Мирового, а затем Тихого океанов при сокращении его площади оставался открытым, и молчаливо признавалось, что океан был не только океаном для кораблей, но и океаном для континентов, по которому они плавали, не оставляя следов. При этом океаны и континенты подчинялись закону изостазии.
Правда, А. Вегенер, несмотря на уподобление дна океана воде, высказывает соображения о его внутренней структуре. Гирлянды Восточной Азии, по мнению А. Вегенера, указывают на перемещение материковых масс к западу. Гирлянды «вследствие перемещения материковых масс отчленились от последних и остались припаянными к глубоко затвердевшему дну. Между ними и краем материка выступает, как в проруби, молодое и легкоподвижное океаническое дно... Карта глубин, несмотря на все свое несовершенство от недостаточного количества промеров лотом, все же решительно указывает на то, что связь между гирляндой и главной глыбой совершенно прервана».
А. Вегенер прочно внедрил в геологию представления об исключительности океанического дна, ведущее в этом смысле свою родословную от Эри через ряд своих предшественников, перечисленных выше. Представление это было необходимо для объяснения расплывания Африки и Южной Америки, и А. Вегенер всячески его подкреплял различными данными. Так вошли в геологическую науку совершенно новые факты, существенно ее обогатившие.
Во-первых, два максимума частот высот земной поверхности, вытекающие из гипсометрической кривой, наводят на мысль, что «мы имеем дело с двумя различными оболочками земной коры, которые, выражаясь образно, ведут себя как вода между льдинами».
Во-вторых, существуют особенности в распределении земного магнетизма, а именно, «что дно океанических впадин состоит из более магнитных пород..., чем породы материковых глыб».
В-третьих, сейсмические данные говорят о различии материковых массивов и дна океанов. В 1921 г. Е. Томсом установлено, что скорость распространения поверхностных волн через океанические впадины на 0,1 км/с больше, чем через материки, что согласуется с величинами, основанными на физических свойствах глубинных пород. В этом же году Г. Антейсгейстером установлено, что быстрота распространения главных волн под Тихим океаном на 21—26% больше, чем под Азиатским материком. Эти и другие сейсмологические различия указывали на то, что дно океанических впадин состоит из более плотного материала.
В-четвертых, О. Крюммель в 1907 г. пришел к заключению, что добытая драгированием основная масса рыхлых проб имеет вулканическое происхождение и соответствует группе основных пород, которую Э. Зюсс назвал «сима» в отличие от «саля» — гранито-гнейсовой группы пород, составляющих основы материков. Термин «саль», чтобы не путать с латинским sal — соль, А. Вегенер предложил заменить «сиалем». Приведенные данные, хотя они и далеко не достаточны, убедительно говорят об отличиях горных пород океанического дна.
Очень слабая сторона гипотезы А. Вегенера — объяснение складкообразования, точнее, отсутствия складчатости в океанической «симе». А. Фен в 1921 г. справедливо отмечал, что отсутствие складок впереди движущихся материков является решительным опровержением его (Вегенера) представления о структуре земной коры и подвижности материков. Возражения А. Вегенера неубедительны. Он пишет: «Так как большая часть материковых глыб погружена в симу, то... смятие не может вызвать поднятие симы. Сима отодвигается либо вниз, либо в стороны, совершенно так же, как вода между двумя сближающимися айсбергами».
Упомянем еще одну гипотезу глобальной тектоники Р. Штауба, изложенную в книге «Механизм движения земной коры». Р. Штауб усовершенствовал мобилистическую концепцию А. Вегенера. Представление Р. Штауба сводится к следующему. Существуют две крупные материковые массы — Лавразия и Гондвана. Средиземноморские цепи, разделяющие обе массы, при подходе к Тихому океану расщепляются на западе в районе Карибского моря и Центральной Америки на Анды и Кордильеры, а на востоке в районе Молуккских островов — на южные и северные системы складчатых дуг, окаймляющих Тихий океан с запада. Центробежные силы сталкивают Лавразию и Гондвану, что и создает Средиземноморские цепи. «Великие пароксизмы земных орогенезов приходятся как раз только на совершенно определенные моменты, когда двигающиеся континенты прямо сталкиваются друг с другом. Ho как только такое столкновение миновало, начинаются в процессе выравнивания огромных, вызванных горообразованием возмущений масс подкоровые течения к полюсам, полярные токи, чтобы путем долгой и трудной работы вновь разделить теснейшим образом спаявшиеся воедино континенты, нередко тесно сросшиеся друг с другом и, одновременно с разрывом новой геосинклинали, разогнать их обратно к полюсам».
Таким образом, орогенезы и складкообразования чередуются с растяжением и образованием новых геосинклиналей. Этот процесс своей регулярностью обязан существованию сверхжесткой Тихоокеанской массы, которая служит «направляющей колеей» и создает «прочные рельсы», по которым они движутся. «На дне Тихого океана залегает громадная жесткая масса, играющая роль инертной преграды для подходящих к ней с запада и востока горных цепей, вынуждая последние огибать кругом океан».
Остановимся на характеристике концепции глобальной тектоники А.Д. Архангельского и высказываний Н.С. Шатского.
А.Д. Архангельский в своих глобальных построениях пользовался исключительно данными по изучению геологии поверхности Земли. В его известных геофизических работах рассматриваются потенциальные поля постольку, поскольку их можно связать с геологической структурой. Физическими концепциями происхождения и развития Земли как планеты А.Д. Архангельский свои представления не связывал. В их основе лежит огромный фактический материал. А.Д. Архангельского можно было бы назвать «великим эмпириком», но он, конечно, не был подобен бэконовскому муравью, так как его огромная работа по собирательству фактов постоянно сопровождалась крупными обобщениями и теоретическими выводами.
Интересен научный путь А.Д. Архангельского. Все его работы, публиковавшиеся на протяжении длительного периода (с 1905 по 1941 г.), были посвящены геологии, а также региональной геофизике России. В 1923 г. был опубликован его первый учебник по геологии бывш. СССР — «Введение в изучение геологии Европейской России». В книгу «Геологическое строение СССР» 1932 г. кроме европейской части России было включено рассмотрение районов Средней Азии (Тянь-Шань, Памир, Алтайская горная система, Устюрт, Мангышлак, Приаралье, Кызылкумы), причем расширение площади охвата шло по мере продвижения исследований территории Советского Союза в восточном направлении. В следующей книге «Геологическое строение СССР» (1934 г.) была уже охвачена Сибирь (Кузнецкий бассейн, Минусинская котловина, Западно-Сибирская низменность, Салаиро-Саянская область). Четвертая книга А.Д. Архангельского «Краткий очерк геологической структуры и геологической истории СССР» вышла в 1937 г. к XVII сессии Международного геологического конгресса в Москве. К ней были приложены «Тектоническая карта СССР» и «Атлас палеогеографических схем Евразии» (соавторами были Н.С. Шатский, В.В. Меннер, Е.В. Павловский, Н.П. Херасков, П.Н. Кропоткин). А.Д. Архангельский в своем геологическом обзоре охватил всю территорию России. Он впервые предложил для времени формирования мезозоид название тихоокеанского цикла складчатости, равноправного с каледонским, герцинским и альпийским.
Его последняя книга по геологии России под названием «Геологическое строение и геологическая история СССР» увидела свет в 1941 г. В этой книге, в небольшой второй ее части, А.Д. Архангельский впервые дал обобщение планетарного масштаба, т. е. сформулировал свои позиции по глобальной тектонике. «Имеющийся в нашем распоряжении, — писал он, — фактический материал дает основание прежде всего для подразделения земной коры на континентальную и океаническую части». К океанической части А.Д. Архангельский относил только Тихий океан внутри «андезитовой линии», Индийский и Атлантический океаны — к континентальной части, считая, что впадины Индийского и южной части Атлантического океанов возникли сравнительно поздно — в палеозое и начале мезозоя на месте погрузившихся частей Гондваны. Средние и северные части Атлантического океана заняли место погрузившейся геосинклинальной области с каледонским, герцинским и альпийским развитием. В своих построениях А.Д. Архангельский учитывал геофизические данные о мощности земной коры и плотностях горных пород. Погружение сиалических масс, находившихся между континентами, сопровождалось глубокими изменениями нижних участков этих масс, причем увеличение плотности в толщах, подстилающих континентальные океаны, вероятно, сопровождалось внедрением снизу тяжелых магм, перегружавших кору.
Геологическая структура океанического дна представлялась в общем А.Д. Архангельскому как продолжение континентальной структуры в иной по свойствам геологической среде.
Если А. Борн считал, что островным дугам и вообще Тихому океану восточнее андезитовой линии (если смотреть со стороны Азии) складкообразовательные процессы чужды, то А.Д. Архангельский утверждал, что Тихому океану свойственны, так же как и континентам, складчатые зоны и платформы, но складчатость в Тихом океане должна быть иной, так как состав земной коры здесь другой, а сама область Тихого океана располагается «на некотором низшем уровне, соответственно большему удельному весу при преобладании сима».
По положениям островных дуг, отдельных островов и особенностям рельефа дна А.Д. Архангельский выделяет в Тихом океане систему валов и гряд северо-западного простирания длиной в 9—11 тыс. км, а шириной 2,5—3 тыс. км, а между Каролинскими и Гавайскими островами даже 3—6 тыс. км. В Тихом океане выделяются три равнинных участка: 1) южный ограничен Антарктидой, внешними австралийскими дугами, Южной Америкой, а на севере островными системами Туамоту и др., 2) средний (восточный) примыкает к Южной Америке, а на западе ограничивается группами островов и 3) северный ограничен восточно-азиатскими островными дугами, Алеутскими островами, Северной Америкой и Гавайями. Система дуг протягивается от о-ва Пасхи до Каролинских островов, включая эти последние, а также Туамоту, Самоа, Маршалловы, Гавайские и др. Между Гавайскими и Маршалловыми островами А.Д. Архангельский помещает срединную массу. Обращаясь к рельефу дна Тихого океана, он пишет, что «здесь существуют структурные элементы, весьма похожие на платформы и складчатые горные сооружения. К платформенным типам дна следует относить описанные выше восточный, южный и северные участки Тихого океана, к геосинклинальному — область, занятую рядом островов». Сходство системы подводных валов и гряд с горными системами, возникающими из обычных геосинклинальных областей, А.Д. Архангельский усматривает: а) в выдержанном направлении системы, б) в длине системы, приблизительно равной длине Альпийско-Гималайской системы Евразии, в) в ширине системы, близкой к ширине Альпийской системы.
Н.С. Шатский, который океанами специально не занимался и, следовательно, своей концепции глобальной тектоники иметь не мог, основываясь на геологическом изучении глубинных разломов, длительности их развития (многие сотни миллионов лет), их огромной протяженности (тысячи километров), а также на сведениях о сейсмофокальных зонах, уходящих далеко в мантию и в общем отвечающих поверхностным геологическим формам и границам, занимал совершенно определенную позицию по отношению к концепции А. Вегенера о плавании материков. Он указывал, что, по данным изучения геосинклинальных систем, в глубинных разломах и сейсмофокальных зонах устанавливается тесная связь между коровыми структурами и внутренними глубокими зонами мантии. «Все имеющиеся данные о землетрясениях показывают, что как отдельные геосинклинали, так и геосинклинальные системы, складчатые системы, геосинклинальные области... нераздельно связаны со структурами и движениями самых глубоких частей симатической мантии. Это решающий факт для гипотезы перемещения материков. В геотектонических концепциях нельзя отделять сиаль от симы, перемещать первую оболочку по второй.
Таким образом, сейсмологические данные помогли Н.С. Шатскому с полным основанием по состоянию геологических и геофизических материалов в 1946 г. опровергнуть мобилистскую гипотезу А. Вегенера. Однако несколько позднее новые сейсмологические же материалы послужили одной из основ неомобилизма. Имеется в виду установление зоны пониженных скоростей (волновода), что позволило конкретизировать и локализовать понятие астеносферы, которой отныне была отведена роль той подвижной оболочки, по которой могли бы «плавать» на этот раз не материки, а литосферные плиты. Механизм движения плит в свете идей неомобилизма представляется совершенно иным, чем у А. Вегенера. Вместо свободного плавания континентов стало фигурировать перемещение плит конвективными движениями материала мантии.
С установлением волноводов можно связывать исторический рубеж между старой и новой глобальной тектоникой. К новой глобальной тектонике мы будем относить как наиболее популярную сейчас концепцию литосферных плит, так и другие концепции, в том числе близкие к «фиксистским».
Главная