Главная
Новости
Статьи
Строительство
Ремонт
Дизайн и интерьер
Строительная теплофизика
Прочность сплавов
Основания и фундаменты
Осадочные породы
Прочность дорог
Минералогия глин
Краны башенные
Справочник токаря
Цементный бетон





















Яндекс.Метрика

Предыстория литмологии


Как и любое научное направление, литмология и нефтяная литмология возникли и формируются не на пустом месте. Новые науки и их направления появляются тогда, когда открывается или осознается какой-либо объект или предмет исследования в качестве самостоятельного. Безусловно, этому (открытию или осознанию) предшествует тот или иной период развития науки.
У литмологии и нефтяной литмологии довольно долгая предыстория. «Прабабушкой» литмологии, видимо, можно считать стратиграфию, так как первые по-настоящему значительные работы по изучению осадочных толщ были стратиграфическими и относятся к началу прошлого столетия. История возникновения и развития стратиграфии довольно детально изложена в двухтомных «Основах стратиграфии» Г.П. Леонова, в монографии Д.Л. Степанова и М.С. Месежникова «Общая стратиграфия», в «Истории геологии» и ряде других работ. Поэтому нет необходимости останавливаться на этом вопросе.
Во второй половине девятнадцатого века (и особенно в конце), как справедливо отмечает Ф. Дж. Петтиджон в известной монографии «Осадочные породы», произошло определенное отделение «учения об осадках как дисциплины от стратиграфии». Однако еще долго во многих работах этого разграничения не было. И даже в первой четверти нашего столетия во времена Гребо не было никакого разграничения (естественного или установленного) между стратиграфией и учением об осадкообразовании (седиментологней). И лишь в 20—30-е годы учение об осадкообразовании развилось как самостоятельная область исследования. Однако тенденция на отделение от стратиграфии будущей литологии («бабушки» литмологии) и неразрывно с ней связанной седиментологии наметилась явно намного раньше. Достаточно вспомнить работу М. В. Ломоносова «О слоях земных» 1763 года.
На столетие раньше важные идеи седиментологии развивал датский естествоиспытатель Н. Стеной. Один из его выводов вошел в геологию (точнее, стратиграфию) в качестве закона последовательности напластования (закон, аксиома Стенона). Иден II. Стенона, М. В. Ломоносова, Ж. Бюффона и некоторых других естествоиспытателей намного опередили свое время.
Ближайшим предком литмологии следует считать седиментационную цикличность. В современных работах по цикличности в качестве основоположников этого направления чаще всего называют имена зарубежных исследователей прошлого века — Е. Гепперта, Р.И. Мурчисона и Э. Гуля, Дж. Даусона и Дж. Ньюбери, М. Бертрана и др. Так, Н.В. Логвиненко и др., приоритет в создании теории седиментационной цикличности связывается с именем Р.И. Мурчисона. В.И. Оноприенко, весьма плодотворно работающий в теоретико-методологическом аспекте данного направления, полагает, что понятие о циклах введено в 1887 г. М. Бертраном.
Автор, вслед за С.Л. Афанасьевым, приоритет отдает русскому горному инженеру И.И. Эйхфельду, который в статье «Орографический взгляд на Валахию, Молдавию и Бессарабию» детально и точно описал флишевые слоевые системы, циклиты. Видимо, вслед за членом Петербургской академии наук И.Г. Леманом и другими он использовал для названия выделенных им слоевых систем термин «флеци». В названной статье он писал о том, что «подобный порядок расположения флецев, кажется, не был поныне замечен» . Вот такого признания и детального описания флишевых слоевых ассоциаций (флецев) казалось вполне достаточно для закрепления приоритета за И.И. Эйхфельдом. Однако, как считает С.Л. Афапасьев, существуют и более глубокие корни этого направления, уходящие в восемнадцатый век. Так, русским естествоиспытателем И.А. Гильденштендом были описаны слоевые ассоциации в работе «Географическое описание Грузии и Кавказа из путешествия И.А. Гильденштенда через Россию и по Кавказским горам в 1750, 1771, 1773 гг.», т. е. в середине и во второй половине восемнадцатого столетия.
Интерес к геологической и в том числе седиментационной цикличности в более чем стопятидесятилетней истории то усиливался, то ослабевал, но никогда не пропадал. Очень многие крупные отечественные и зарубежные исследователи обращались к идее цикличности, внося тот или иной вклад в ее развитие.
Интенсивное развитие идей седиментационной цикличности в стране наблюдалось в 30—50-е годы текущего столетия. В этот период формируются целые коллективы, школы исследователей седиментационной цикличности. Школа Ю.А. Жемчужникова вносит большой вклад в изучение цикличности формирования угленосных толщ и выявление закономерностей размещения угольных залежей. Н.В. Вассоевич и его последователи разрабатывают методику изучения флишевых толщ. В.И. Попов создал среднеазиатскую школу седиментологов, теоретической основой которой является изучение цикличности (ритмичности) и внес большой вклад в исследование седиментационной ритмики формирования молассовых толщ.
Говоря о приоритете русских и вкладе советских исследователей в развитие этого направления, нельзя не вспомнить еще одно имя нашего соотечественника.
Наиболее обстоятельно и полно вопросы геологической цикличности, в том числе и седиментационной, у нас в стране впервые были изложены профессором Харьковского университета Д.Н. Соболевым в 1914 г. в статье «О геологических периодах», опубликованной в том же году в «Ежегоднике по геологии и минералогии России». Дополненный вариант этой статьи появился в июньском журнале «Природа» за 1915 г. Позже вышли из печати его работы «Геологические циклы», «О геологических циклах и о диалектике в геологии», «О седиментационном ритме в Донецком карбоне».
Д.Н. Соболев в статье 1935 г. писал: «Проблемой периодичности геологических явлений и событий я занимаюсь уже более двух десятков лет и в нашей стране являюсь, кажется, пионером этой идеи, да и до настоящего времени едва ли не единственным (во всяком случае, одним из немногих) ее представителем».
Д.Н. Соболев увлекался разработкой не столько вопросов седиментационной цикличности, сколько геологической цикличности вообще. Седиментационный цикл, по его мнению, — одна из фаз геологического цикла. Его представления об орогеническнх циклах весьма близки к идеям Г. Штилле. Они были сформулированы в виде «орогенического закона времени или канона», вероятнее всего, независимо от Г. Штилле и почти одновременно опубликованы в 1924 г. Работы Д.Н. Соболева поражают своей широтой и глубокой идейностью. Так, уже полвена назад он указывал на тесную связь с геологическими циклами климатических, орогенических, магматических, биологических и других циклов. Трудно удержаться от того, чтобы не привести его высказывание хотя бы о биологических циклах: «Эволюционная идея еще в эпоху нарождения и победного шествия дарвинизма не помешала некоторым натуралистам усматривать ритмику в истории жизни, фазы расцвета, упадка и вымирания отдельных органических групп и целых фаун и ставить их в связь с движениями земной коры... В русской геологической литературе мой покойный учитель В. П. Амалицкий первый, насколько мне известно, с совершенной ясностью изложил и подтвердил фактами мысль об исторической связи между развитием организмов и земного рельефа, между биогенезом и орогенезом. В развитии взглядов по этому вопросу я только продолжаю его путь».
В работах Д.Н. Соболева изложено немало идей, к разработке которых мы сейчас только подходим. Так, становится очевидной связь биологической этапности и седиментационной цикличности, палеомагнитных, седиментационных, климатических циклов и т. д. Из трудов этого геолога следует вывод о важности комплексного изучения геологической цикличности, ее связях и обусловленности другими явлениями. Именно в этих работах следует искать истоки литмологии и литмосферологии.
Co всей очевидностью мысль о важности и самостоятельности направления, объектом изучения которого являются тела седиментационных циклов, слоевые ассоциации (CA), циклиты (Ц) окончательно оформилась совсем недавно — в 80-е годы, когда была осознана важность всестороннего исследования CA. До этого традиционно изучался главным образом фациально-генетическнй аспект. Последнее связано с господством генетической парадигмы в геологии.
Начиная с 1975 г. (а точнее, с 1974 г.), когда состоялась в Новосибирске I Всесоюзная конференция по цикличности осадконакопления и закономерностям размещения горючих полезных ископаемых, в исследование проблемы широко входит системная методология.
В качестве важнейших и равноценных направлений выдвигаются не только генетический, но и структурный, вещественный и динамический аспекты исследования слоевых ассоциаций.
Нa конференции 1975 г. было принято решение об организации Всесоюзной секции по цикличности осадконакопления в составе Научного совета по проблемам геологии и геохимии нефти и газа АН России.
К 1988 г. этой секцией и ее подсекциями проведено 2 Всесоюзных совещания (1980 г. — Новороссийск; 1985 г. — Новосибирск) и 15 Всесоюзных и региональных семинаров, школ в различных районах (Таджикистан, Киргизия, Туркмения, Чечено-Ингушетия, Украина, Эстония; города: Москва, Ленинград, София, Новосибирск, Иркутск, Южно-Сахалинск, Грозный, Пятигорск и др.), опубликовано 6 монографий, 14 сборников, ряд препринтов и методических разработок (см. подробную информацию в сборнике «Теоретические и методологические вопросы седиментационной цикличности»).
Все это позволяет сделать вывод о том, что цикличность в ее современном виде и литмология — это коллективные творения.
На содержании понятия и истории возникновения термина остановимся несколько ниже.
В настоящее время весьма активно и плодотворно проблемой геологической цикличности занимаются отдельные исследователи и целые коллективы.
He меньшая активность в исследованиях данной проблемы наблюдается и за рубежом, где систематически проводятся международные симпозиумы, издаются их труды, выходят многочисленные монографии и статьи.
Все это позволяет сделать вывод о том, что «матерью» (образно выражаясь) литмологии следует считать седиментационную цикличность, а «отцом» — формационный анализ. Работы основоположников формационного направления, зародившегося у нас в стране в тридцатые годы текущего столетия, убеждают в этом. Однако появлению и развитию, формационного анализа (ФА) предшествовали и сопутствовали развитие, становление и утверждение литологии как самостоятельной науки о геологических телах породного уровня организации. Формационный анализ возник в недрах литологии для решения ряда вопросов геологии и прежде всего тектоники.
Одной из главных причин появления и бурного развития формационного анализа (вплоть до 70-х годов) было явное или подспудное осознание иерархической организации геологических объектов и отведение в ней определенного места формациям. Так, В.И. Попов, а вслед за ним Н.П. Херасков и Н.С. Шатский выделяли геологические тела следующих иерархических уровней: минералов — пород — формаций, Н.П. Херасков писал, что горная порода является парагенезисом минералов, а формация — парагенезисом пород. Примерно так же эту мысль выразил и Н.С. Шатский: «Если минералы — парагенезисы элементов, горные породы — парагенезисы минералов, то геологические формации — парагенезисы пород». Позже идея геологических уровней организации материи развивалась в работах В.И. Драгунова, В.И. Васильева, Ю.И. Казицнна, И.В. Крутя, Ю.А. Косыгина, В.А. Соловьева, А.М. Садыкова, О.А. Вотаха, Ю.Н. Kaрогодина, Н.П. Юшкина, Э.П. Kyтырева, В.Ю. Забродина, В.А. Кулындышева и многих других исследователей. Наиболее значительный вклад в разработку этой идеи внесли, по нашему мнению, В.И. Драгунов и И.В. Круть. Из приведенного далеко не полного перечня со всей очевидностью следует, что в 60—80-е годы идея иерархической организации геологических объектов завладела умами многих геологов. У идеи (и принципа) уровней организации (иерархии, субординации) были и остаются противники, но их сравнительно мало.
«Представление об уровнях организации и структурных уровнях в более или менее четко выраженной, но чаще всего в интуитивной форме пронизывает все развитие естествознания». «Мир природы представляет собой квазииерархически организованную систему материальных вещей, каждая из которых является системой и обладает таксономической определенностью. Вещи-системы, относящиеся к различным уровням организации, находятся в сложных отношениях внеположенности, взаимопроникновения, пересечения и т. д. В пределах же одного уровня организации вещи-системы находятся в отношении простой субординации и координации, образуя так называемые структурные уровни» .
Признание принципа уровней организации вообще и в геологии в частности неизбежно вело к поиску тел следующего за породным уровня. Многим этот уровень виделся формационным.
Позже и философы (в частности, академик Б.М. Кедров), выделив геологическую форму движения материи в качестве самостоятельной, пришли к выводу о том, что формации представляют важнейший уровень организации геологических тел. Так, Б. М. Кедров писал, что формационный уровень более «развитый», более «высокий», чем два предыдущих (пород и минералов), поэтому в геологии основным понятием будет «геологическая формация», подобно тому как в физике таким основным понятием служит «форма энергии», в химии — «химический элемент», в биологии — «вид» и т. д. Такая поддержка со стороны ведущего философа, а вслед на ним и других еще больше утвердила геологов в важности, а главное — в самостоятельности формационного анализа.
Основоположники формационного анализа видели в формациях, на наш взгляд, целостные слоевые тела—системы, характеризующиеся тесной, если не генетической, то парагенетической внутренней связью, т. е. по существу циклиты. Однако на практике отдельные исследователи стали выделять формации как тела, отвечающие седиментационным циклам. В основной своей массе формации выделялись и выделяются до сих пор по самым различным свойствам и признакам, т. е. как номинальные, концептуальные (целевые) объекты исследования. Это явилось причиной острых дискуссий и бесплодных попыток создать унифицированную классификацию, номенклатуру, разработать единые принципы их выделения и т. д., т. е. теоретическую базу направления.
Безуспешные попытки решить основные теоретические вопросы формационного подхода, острые дискуссии, носившие нередко антагонистический характер, привели к спаду интереса к данному направлению и разобщенности исследований. В результате в настоящее время существует несколько направлений формационного анализа, без какой-либо координации в теоретико-методических приемах исследования, без единой понятийно-терминологической базы. Так, во ВСЕГЕИ принципы и приемы формационного анализа существенно отличаются от таковых среднеазиатских геологов школы В.И. Попова (динамические формации).
В традиционном русле направления Н.С. Шатского ведутся исследования в ИГиГ СО АН России (М.А. Жарков и др.).
В то же время II. Б. Вассоевич очень резко выступал и против понимания Н.С. Шатским формаций и его подхода. В последние годы слышится немало критики в адрес формационного подхода, в том числе и от его сторонников. Представляется, прав С.И. Романовский, утверждающий, что «Формационный анализ не имеет самостоятельной теоретической базы, отличной от концепции циклического седиментогенеза, а потому и не должен рассматриваться в отрыве от этой концепции» .
Отрыв формационного анализа от цикличности, а нередко и игнорирование последней — одна из причин кризисной ситуации направления.
Более глубокая причина определенной противоречивости формационного подхода, на наш взгляд, заключается в попытке создать теорию и науку, объектом исследования которой являются номинальные, концептуальные геологические тела, а не целостные тела-системы надпородного уровня организации. Естественно, возникает вопрос: что же помешало развитию формационного анализа из пути выделения целостных породно-слоевых ассоциаций (циклитов) и их системному исследованию?
Причин немало. Одна из них — безраздельное господство в геологии генетической парадигмы. Вторая — практически полное отсутствие в геологии системных исследований и неиспользование системной методологии.
В 30—50-е годы формационному анализу несомненно мешало слиться с седиментационной цикличностью и резко негативное отношение к последней многих крупных руководителей геологических организаций и центрального печатного органа Министерства геологии России журнала «Советская геология», в котором высказывались категорические суждения о буржуазной, антимарксистской сущности учения о цикличности. «...Концепцию о цикличности нельзя совместить с диалектикой. Ее надо отбросить». А работы и учебники, в которых развивается эта идея, «...пересмотреть и коренным образом переработать». Многие геологи стали избегать термина «цикл», заменяя его словами «ритм>>, «период», «этап». И даже в решении литологического совещания 1952 г. «...была специально отмечена нежелательность использования в геологии терминов «цикличность» и «цикл», связанных с метафизическим представлением о замкнутости развития геологических процессов».
Развитие седиментационной цикличности и формационного анализа способствовало созданию необходимых предпосылок для осознания самостоятельности и появления литмологии. Наиболее близко к пониманию неразрывной связи седиментационной цикличности и формационного анализа и возникновению на этой основе нового самостоятельного направления подошел Н.Б. Вассоевич, внесший ощутимый вклад в теоретикометодические разработки седиментационной цикличности и формационного анализа.
В предисловии к тезисам семинара из осадочным формациям он писал о «геоформациологии» (а также литоценологии и литономии), которой «принадлежит большое будущее». В этом же году он употребил термин «литомология» вместо предлагаемого ранее «геоформациология» (литоценология и литономия). Итак, Н.Б. Вассоевич и В.В. Меннер, видимо, одни из первых пришли к выводу, что учение о формациях в расширенном и новом понимании — это и есть учение о слоевых системах, ассоциациях (литомах, литмитах).
Изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что формационный анализ является базой («отцом»), предшественником (вместе с «матерью» — седиментационной цикличностью) появления (рождения) литмологии (рис. 3).
Имя:*
E-Mail:
Комментарий: